Русский гид в Японии. Экскурсии по Токио

Главная ► Рассказы о Японии ► Люди, традиции ► Сорок семь ронинов

История сорока семи верных ронинов

Еще в камакурский период родился кодекс самурайской чести «бусидо», который ставил честь клана превыше всего, за нее было не жалко отдать жизнь. Самурай, нарушивший Закон чести, покрывал вечным позором не только себя, но и всех своих потомков. Интересно, что часто самурайские традиции, шли вразрез с существующим законом, и часто это противоречие не оставляло выбора: или тебя и весь твой род на много поколений вперед будут презирать в обществе, или ты нарушаешь закон, зная, что наказанием будет только смерть. В этой связи, очень интересна и показательна история сорока семи ронинов, и я постараюсь рассказать ее, опираясь на повествование самих японцев. В этом мне поможет книга Tales of Old Japan (Рассказы древней Японии), опубликованная в 1871 году. Книга рассказов была составлена одним из первых дипломатических посланников, приехавших в Японию после реставрации Мэйдзи, молодым секретарем английского консульства сэром А.Б. Митфордом (1837-1916). Книга неоднократно переиздавалась и на протяжении вот уже 140 лет является одним из основных источников для изучающих японский фольклор и обычаи.

Итак, обратимся к истории. Случилось это весной 1701 года, когда двум даймё из отдаленных провинций выпала очередь подготавливать визит императорских посланников во дворец сёгуна в Эдо. Одного из них звали Асано Такуми-но-Ками (Asano Takumi no Kami) и прибыл он из поместья Ако (Akô) провинции Харима (Harima), а другого – Камэй Сама (Kamei Sama). Оба были молоды, неопытны и сразу по приезду они поступили в распоряжение придворного чиновника Кира Коцукэ-но-Сукэ (Kira Kôtsuké no Suké), известного своим заносчивым нравом и корыстолюбием. Преподнесенные подарки не впечатлили Киру, и он дал волю чувствам, оскорбляя и унижая молодых провинциалов.

Лорд Асано терпел унижения, тогда как Камэй оказался более вспыльчивым и даже решил убить своего обидчика, о чем сообщил своим слугам. Японские анналы так передают его слова: «Кодзукэ-но-Сукэ оскорбил Такуми-но-Ками и меня, когда мы по долгу службы находились при особе императорского посла. Это противоречит всем приличиям, и я был готов убить его на месте. Только одно удержало мою руку: я вспомнил, что обнажив меч в пределах покоев сёгуна, я погублю не только себя, но также всех моих родственников и слуг. Однако, жизнь этого негодяя является горем для народа, и поэтому я принял твердое решение: завтра я расправлюсь с ним, несмотря на все увещевания.»

Видя, что намерения хозяина более чем серьезные, советник Камэя поспешил исправить положение, и вечером того же дня преподнес бюрократу более достойные подарки.

Придя утром на службу, Камэи Сама был нимало удивлен, когда Кира принял его весьма учтиво и даже принес свои извинения: «Вы прибыли сегодня на службу очень рано, Камэи-сан, и я не могу не восхититься Вашим рвением. Сегодня я буду иметь честь обратить Ваше внимание на некоторые особенности дворцового этикета. Я хочу попросить прощения за свое поведение, временами я бываю достаточно груб, но я по натуре вспыльчив, а потому еще раз прошу простить меня.» Сердце Камэя Сама смягчилось, и он оставил свои агрессивные планы.

Люди Асано Такуми-но-Ками были не так умны и расторопны, и в результате весь гнев Киры обрушился на несчастного Асано. Кира испытывал какое-то особое удовольствие, унижая своего подчиненного, и вместо того, чтобы разъяснять детали протокола, оскорблял его по любому случаю.

Нужно отдать должное, Асано достаточно долго терпел измывательства старшего наставника, но когда при свидетелях Кира назвал его неотесанной деревенщиной, молодая кровь взыграла, и Асано набросился на своего обидчика с обнаженным мечом. Стража быстро развела участников инциндента, который не имел серьезных последствий: меч лишь слегка поцарапал лицо обидчика. Однако, стычка произошла в покоях сёгуна (согласно источникам, инциндент имел место в большом коридоре Мацу-но Ёрока, связывающем две части резиденции), к тому же, по некоторым свидетельствам, второй выпад Асано повредил украшенные золотом двери.

Хорошо известно, что справедливость не всегда торжествует перед жестокой буквой закона, и хотя симпатии большинства были на стороне оскорбленного Асано, молодой даймё был приговорен к совершению ритуального самоубийства – сеппуку. Семья несчастного была лишена имени клана, все имущество конфисковано, а вассалы самурайского звания низложены до ранга ронинов и распущены.

Слово «ронин», что переводится как «человек-волна», несколько сродни нашему слову «изгой». Это понятие применялось к лицам благородных кровей, имеющих право носить оружие, которые в силу каких-то причин были оторваны от своего сюзерена и вынуждены были скитаться по стране в поисках средств к существованию.

Полны философской грусти стихи, написанные молодым лордом Асано накануне своей гибели:

Как цветок сакуры в ожидании
Последнего порыва ветра,
Я спрашиваю: что делать мне
С оставшимся весенним днем.
(перевод мой, так что не взыщите)

Сорок семь верных вассалов лорда Асано поклялись отомстить за смерть господина и отстоять его честь. Заговор возглавил главный советник Асано по имени Оиси Кураносукэ. Во время всей вышеописанной истории он находился вдали от столицы, в поместье Ако, и винил в случившемся людей, сопровождавших молодого даймё. Он считал, что те были недостаточно умны и расторопны и только по своей небрежности не умастили Киру вовремя достойными подношениями.

Действовать можно было двумя путями: напасть на Кира незамедлительно или же занять выжидательную позицию, постараясь усыпить бдительность обидчика. Первый путь, продиктованный законами чести бусидо, был более традиционным. Естественно, осторожный чиновник предвидел желание самураев отомстить и предпринял все необходимые меры для своей безопасности, усилив охрану воинами, присланными ему тестем. Провал операции был очевиден, самураев ждала неминуемая смерть, однако честное имя Асано было бы восстановлено, и именно такого поведения ждали от бывших самураев.

Оиси Кураносукэ выбрал второй путь, поскольку хотел не только смыть пятно позора с клана Асано, но и отомстить Кире, убив его. Заговорщики разошлись по разным провинциям: кто-то стал торговцем, кто-то ремесленником, кто-то нанялся на службу к другим даймё. Сам Оиси ушел в Киото и вел разнузданный образ жизни: посещал питейные заведения, частенько наведывался в бордели, а через некоторое время даже выгнал из дома жену с двумя малолетними детьми, оставив при себе лишь старшего сына-подростка. Он настолько опустился, что как-то пьяным заснул прямо на улице. Проходившие мимо люди осыпали его презрительными насмешками, а один человек из княжества Сацума обозвал бывшего советника дураком и мерзавцем, недостойным звания самурая, пнув спящего ногой и плюнув ему прямо в лицо.

Шпионы Кира, посланные следить за бывшими людьми лорда Асано, доложили обо всем этом в Эдо. Наконец, поверив в то, что опасность миновала, Кира Кодзукэ-но сукэ отослал половину своей охраны обратно в дом тестя.

Но не только Кира пользовался услугами шпионов, у Оиси тоже были свои люди, которые под видом наемных работников и мелких торговцев изучали план дома алчного чиновника, расположение охраны и докладывали об общей обстановке. Один из ронинов, Кинемон Канехидо Оканэ, женился на дочери строителя дома Киры, и это дало возможность раздобыть детальный план помещений. Когда Оиси получил известие о том, что Кира ослабил бдительность, пришла пора действовать. Был дан сигнал, и заговорщики стали стекаться в Эдо.

Холодным декабрьским вечером 1702 года, когда шел сильный снег, и мирные жители грелись у очагов на своих циновках, отважные самураи приступили к выполнению своего замысла. Разделившись на две группы, они решили напасть с двух сторон: через передние и задние ворота имения. Одной группой руководил Оиси Кураносукэ, другую возглавил его шестнадцатилетний сын Оиси Тикара.

Я не буду утомлять вас подробностями боевой операции, кому это интересно, может обратиться все к тому же источнику Tales Of Old Japan, однако позволю себе упомянуть о некоторых деталях, которые нам показались бы комичными и надуманными, тогда как для японцев это вполне обычно и объяснимо. Напасть было решено одновременно с двух сторон, сигналом к наступлению служил барабанный бой. Не имея ключей от ворот, их было решено разбить на куски топором. Естественно, страшный шум разнесся по окрестностям с началом наступления. Поэтому Оиси Кураносукэ послал по соседним домам человека, который объяснял обывателям следующее: «Мы, ронины, состоявшие прежде на службе у Асано Такуми-но-Ками, собираемся этой ночью ворваться во дворец Кира Кодзукэ-но–Сукэ, чтобы отомстить за нашего господина. Мы не ночные грабители и не хулиганы и не причиним вреда соседним домам. Просим вас не беспокоиться». Документальных подтверждений тому я не нашла, но вполне допускаю и не удивилась бы, узнав, что при этом обывателям вручались маленькие подарки в качестве компенсации за причиненные неудобства.

Существует легенда, что ронины перед схваткой повязали на головы белые повязки, чтобы отличать друг друга в темноте, и якобы, именно с тех пор такие повязки «Хатимаки» (鉢巻) символизируют у японцев непреклонность намерений и одеваются перед атакой для поднятия боевого духа.

Во время схватки, детально описанной в книге «Рассказы древней Японии», ронины постепенно одолели всех защитников Киры. Когда битва была закончена, обнаружилось, что обидчик, ради которого и затевалась вся эта резня, исчез. Дом был пуст, не было его и среди мертвых. Снова и снова доблестные самураи обыскивали поместье чиновника, тот как сквозь землю провалился. Отчаявшись, сорок семь товарищей уже готовы были сделать себе харакири, но тут один из них заметил, что постель в комнате Киры была теплой. Поиски возобновились и в конце концов увенчались успехом: в дровяном чулане они обраружили пожилого человека лет шестидесяти, знатного вида, одетого в белую атласную сорочку. Доказательством того, что перед ними никто иной, как Кира Кодзукэ-но-Сукэ, служил шрам на лбу от раны, нанесенной мечом господина Асано во время столкновения в сёгунском дворце. Дальше опять обратимся к изложению истории самими японцами:

Оиси Кураносукэ опустился на колени и, почтительно обратившись к пожилому человеку, сказал: «Ваша Светлость, мы — бывшие вассалы Такуми-но ками. В прошлом году вы и наш господин поссорились во дворце, и в результате наш господин должен был совершить харакири, а его род был разорен. Сегодня ночью мы пришли отомстить за него, как этого требует обязанность всякого благородного и верного вассала. Прошу вас признать правоту наших поступков; а теперь умоляю вас совершить харакири, я же сам буду иметь честь выступить в качестве вашего помощника, и когда со всем должным смирением приму голову вашего сиятельства, то намерен отнести ее на могилу Асано Такуми-но ками, в качестве подношения его духу».
пер. Л.Богословского

Поскольку чиновник был не только жадный, но и трусливый, вместо того, чтобы воспользоваться шансом и умереть как благородный человек, он лишь молча трясся от страха, поэтому Оиси Кураносукэ ничего не оставалось, как повалить врага на землю и отрубить ему голову тем же мечом, которым его господин совершил сэппуку.

Отправив одного из своих самых молодых товарищей, Тэрасака Кичиэмон, в Ако сообщить об успехе предприятия, они положили голову в ведро и отправились в путь . Верные вассалы направлялись в предместье Таканава, в храм Сенгаку-дзи, где был похоронен господин Асано. По свидетельствам очевидцев, весть о ночных событиях уже распространилась по городу, и улицы заполнил народ, который горячо приветствовал храбрецов по пути их следования. Проходя мимо дворца богатого даймё, Мацудайра Муцу-но ками, принца Сэндай, доблестные воины были приглашены внутрь. Хозяин сам захотел выразить восхищение самооотверженным поступком и предложил подкрепиться стаканом вина и закусить после геройского ночного дела. Все домашние приходили посмотреть на них и хвалили за мужество и верность.

Когда наконец ронины добрались до храма Сенгаку-дзи, у ворот их встретил лично настоятель монастыря и вызвался проводить на могилу Асано Такуми-но-Ками. Голову Киры начисто обмыли в находившемся рядом колодце, а затем с почтением возложили на могильную плиту.

Все деньги, какие только они смогли собрать, самураи передали священнику и попросили похоронить их подобающим образом и совершить заупокойную службу после того, как они совершат харакири.

Ронины не пытались скрыться: сдавшись властям, они смиренно ожидали своей участи. Наконец, мстители предстали перед судом и им был зачитан приговор: «Так как вы, не уважая достоинство города и не боясь правительства, сговорились убить своего врага и насильно ворвались в дом Кира Кодзукэ-но сукэ ночью и убили его, то решение суда таково: за свой дерзкий поступок вы должны совершить харакири».
пер. Л.Богословского

Самураев разделили на четыре группы, и они находились под надзором вплоть до того момента, когда прибыли судебные надзиратели, чтобы удостовериться в приведении приговора в действие. Тела сорока шести отважных самураев отнесли в храм Сенгаку-дзи и похоронили недалеко от могилы их господина. Уже после казни, Тэрасака Кичиэмон, выполнив свою миссию в Ако, вернулся в Эдо и тоже сдался властям. Поскольку история получила широкий резонанс, и общественность явно была на стороне ронинов, за молодостью лет последний из ронинов был прощен сёгуном. Он дожил до 78 лет и, после смерти, был похоронен рядом со своими товарищами. Кроме того, клан Асано по приказу сёгуна был восстановлен и ему даже вернули часть бывших владений.

Если пересчитать могилы верных ронинов, то их обнаружится не сорок семь, а сорок восемь. Откуда же взялась еще одна? После похорон жители Эдо стекались в храм помолиться. Пришел сюда и уроженец провинции Сацума, тот самый, что когда-то плюнул в лежащего на земле Оиси Кураносукэ. Распростершись перед могилой, он воскликнул: «Когда я нашел тебя пьяным в Киото, я не знал что ты готовишь план мщения врагу своего господина. Я считал тебя бесчестным человеком, я пихнул тебя ногой и плюнул в лицо. Теперь я пришел сюда, чтобы просить прощения и искупить свою вину». С этими словами он вынул короткий меч и пронзил себе живот. Настоятель храма решил похоронить этого человека рядом с сорока семью воинами.

История сорока семи отважных самураев настолько покорила сердца японцев, что практически сразу же после похорон, храм Сенгаку-дзи стал местом массового паломничества, а ронины получают почти божеские почести. Их могилы всегда украшены зелеными ветвями, здесь никогда не угасает дым от благовоний.

Как священные реликвии, в сокровищнице храма бережно хранятся предметы одежды и оружие верных вассалов, и во время храмовых праздников, их выставляют напоказ перед публикой, которая благоговейно склоняет головы перед этими вещами.

Здесь же хранятся три любопытных документа:

Первый, самый любопытный из них, это расписка, выданная приближенными сына Киры Кодзукэ-но-Сукэ настоятелю храма Сенгаку-дзи в том, что от священников храма получены:
1. Одна голова
2. Один бумажный сверток
Вышепоименованные вещи получены в целости, в удостоверение чего выдана настоящая расписка.
Подписи:
Саяда Магобэи
Сайто Кунай
Священнику храма Сэнгакудзи, его преподобию Сэкисэй Итидон

Второй документ – это объяснительная записка, составленная самураями перед штурмом, которая должная была объяснить их поведение в случае неудачи. Копию этого документа носил при себе каждый из сорока семи ронинов:

В прошлом году, в третьем месяце, Асано Такуми-но ками, состоя при особе императорского посланника, силою обстоятельств был вынужден напасть на его сиятельство Кодзукэ-но Cукэ в замке с целью отомстить за оскорбления, нанесенные ему последним. Как оскорбивший достоинство места и нарушивший все правила приличия, он был приговорен к харакири, а его имущество и замок Ако были конфискованы правительством и переданы приближенными умершего чиновникам, отряженным сегуном для приема их. После этого все его приближенные рассеялись. Во время ссоры присутствующие высокие сановники помешали Асано Такуми-но ками привести в исполнение намерение убить своего врага, Кодзукэ-но сукэ. И так Асано Такуми умер, не отомстив за себя, и это было более, нежели могли снести его приближенные. Невозможно остаться под одним небом с врагом своего господина или отца,— по этой причине мы осмелились объявить свою вражду к лицу столь высокого сана. Сегодня мы нападаем на Кира Кодзукэ-но сукэ для завершения дела мести, начатого еще нашим покойным господином. Если кто-нибудь найдет наши тела после смерти, то мы почтительно просим его вскрыть и прочитать этот документ.
15-й год правления Гэнроку, 12-й месяц.
Подписи: Оиси Кураносукэ, приближенный Асано Такуми-но ками и сорок шесть ронинов.
пер. Л.Богословского

И, наконец третий документ – это письмо, которое самураи возложили на могилу своего господина вместе с головой Киры:

15-й год Гэнроку, 12-й месяц, 15-й день.
Мы пришли сюда с целью засвидетельствовать свой долг верности и уважения сорока семи ронинов — всего на всего от Оиси Кураносукэ до Тэрасака Китиэмона, все готовые с радостью положить нашу жизнь за вашу милость. Мы почтительно объявляем это почитаемому духу нашего господина. Четырнадцатого месяца прошлого года нашему господину было угодно напасть на Кира Кддзукз-но сукэ, по какой причине — мы не ведаем. Наш уважаемый господин положил сам конец своей собственной жизни, но Кира Кодзукэ-но сукэ остался жив. Хотя мы боимся, что после указа, объявленного правительством, этот наш заговор может не понравиться нашему господину, но для того, чтобы мы, которые ели ваш хлеб, не краснея могли говорить слова: «Ты не должен жить под одним небом с врагом своего отца или господина» -— и могли бы смело встретиться с ним в раю, мы должны были довести дело отмщения, начатое вами, до конца. Каждый день ожидания этого момента казался нам тремя осенями. Одряхлевшие и измученные, больные и страждущие, мы пришли, чтобы с радостью положить наши жизни здесь. Люди могли смеяться над нами, как над кузнечиком, верящим в силу своих мышц, и тем могли пристыдить нашего господина; но мы не могли остановиться в начатом деле мщения и, сговорившись вчера ночью, привели сюда Кодзукэ-но сукэ к вам на могилу. Кинжал, которому придал такую великую ценность наш уважаемый господин в прошлом году и доверил его нашим заботам, мы возвращаем теперь обратно. Если ваш благородный дух теперь присутствует здесь перед этой могилой, то мы молим вас в знак этого взять этот кинжал и, ударив им вторично по голове вашего врага, навсегда рассеять ненависть, скопившуюся в вашем сердце.
Таков почтительный доклад сорока семи ронинов.
пер. Л.Богословского

Ваш гид в Японии,
Ирина

Внимание! Перепечатка или копирование материалов сайта http://www.edemvtokyo.ru возможны только при условии прямой активной ссылки на сайт.